Их гнали в костел. Зачем? Никто не догадывался. Кто-то в толпе прошептал: настал судный день.
Видео
«Священная война». Отрывки из фильма
16 февраля 1943 года. Верхнедвинский район Витебской области, деревня Росица. Ранним утром, набатом о беде, прогремел колокол. По дорогам, ведущим в деревню, стекались тысячи людей разных вероисповеданий. Их гнали в костел. Зачем? – никто не догадывался. Кто-то в толпе прошептал: настал судный день.
В костеле фашисты оглашали приговор — это у них называлось сортировкой. Команда — налево, значит – смерть. Она прозвучала для детей и стариков. Направо — дарована жизнь. Плата за такой подарок — пожизненное рабство на благо «Великого Рейха». Третьего не дано.
Акции сожжения людей фашисты дали феерическое название — “ Зимнее волшебство”. Костел был камерой, где смертники ожидали исполнения приговора. Детей жгли в школе, всех остальных — в конюшне. Несколько суток молились и исповедовали заложников священники Антоний Лещевич и Юрий Кашира. Это было последнее отпущение грехов жертв «зимнего волшебства».
Первым добровольно выбрал путь своих прихожан Отец Антоний –
священника сожгли вместе с детьми в росицкой школе. От «крематория» спаслись единицы – дети и жены партизан, которые прятались в лесу.
Вслед за духовным братом мученическую смерть принял и священник Юрий Каширо.
22 июня —в православный праздник — День святых – армия Третьего рейха напала на Советский Союз. Первым к народу обратился Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий Страгородский. В своем послании он призывал развеять в прах фашистскую силу и благословил на предстоящий всенародный подвиг.
- Это священная битва – за правду за Веру и Отечество поднялся наш народ. Хотя были разных убеждений. Шли за веру и Отечество. У всех без исключения были зашиты молитвы, которые были написаны рукой матери…, — рассказывает митрополит Минский и Слуцкий Патриарший Экзарх всея Беларуси ФИЛАРЕТ.
ЧАСТЬ 1
Немцы вывешивали свастики на купола церквей. Верующие крестились, не задумываясь о несовместимости двух символов.
- Гитлер, Борман, вся эта клика, занимающие самые ответственные должности в Третьем Рейхе – они были сатанисты. Они была врагами церкви и у себя в Германии они проводили жесткую политику к католикам, к лютеранам, к протестантам. А здесь, на оккупированной территории, они контролировали процесс возрождения церкви. Не могли поступать иначе, потому что хотели поднять свой авторитет в глазах людей и занимались такой вот спекуляцией, — рассказывает кандидат богословия иерей Федор КРИВОНОС.
Из откровений фюрера, цитата: «Думаете, что массы снова станут христианскими? Никогда! … духовенство предаст своего Бога нам… и сменит крест на свастику. Они будут славить чистую кровь нашей нации, вместо крови Христа…».
Для Адольфа Гитлера, с детства мечтающего стать католическим священником, истинной была другая религия – национал-социализм.
- Немцы стремились к тому, чтобы расколоть верующих. Они понимали, что РПЦ как единая церковь – это патриотическая система, которая способна оказать влияние на рост патриотических настроений. Надо было разделить церковь по национальным признакам. Провозглашали автокефалии, — рассказывает кандидат богословия иерей Федор КРИВОНОС.
3 октября 1941 года оккупационная власть предлагает создать в Белоруссии совсем другую Православную церковь, отделенную от Московской патриархии. На что Минский митрополит Пантелеймон Рожновский соглашается, но с оговоркой: если она будет признана всеми автокефальными православными церквями, в том числе и Московской, которая находится по другую сторону фронта. Немцы соглашаются на условие главы белорусский церкви — это становится «ловушкой » для них.
Вот митрополит Пантелеймон Рожновский, а вот архиепископ Феловей Нарко – его поставили управлять церковными делами вместо Рожновского, когда тот не угодил немцам. В 44-м, во время победоносного наступления Советской армии, оба будут вывезены в Германию. Насильно. До сих пор остается загадкой, зачем это сделали. Потом долгие годы их считали перебежчиками, а значит предателями.
- Пантелеймон не был политиком, он не мог крутиться. В итоге немцы понимают, что с ним каши не сваришь. Его отстраняют от дел и ссылают в Ляденский монастырь. Постепенно он утрачивает свое значение. Когда наших архиереев отвозили на запад во время отступления немцев, он пытался сойти с поезда и в Жировицах дождаться прихода советов. – рассказывает иеродиакон Агапий.
-Я его знал. Он имел намерения вернуться в Беларусь. Встречался с Владыко Антонием Мельником, но когда он был готов сделать шаг навстречу матери церкви, здесь в какой-то газетенке была состряпана статья не совсем хорошая. Он сказал, я же не могу этого сделать, потому что меня привлекут к ответственности…, — рассказывает митрополит Минский и Слуцкий Патриарший Экзарх всея Беларуси ФИЛАРЕТ. — Нарко очень светлая личность, потом с ним в Берлине встречались – и он ко мне в резиденцию приезжал. Встречался с ним – прекрасный человек. Царство ему небесное.
Немцы создавали видимость благих намерений. Православное духовенство было вынуждено подыгрывать немцам в этом политическом спектакле, схема же отношений с другими конфессиями была примитивна. Двери костелов, например, заколачивали, за публичные молитвы наказывали.
С началом оккупации в Беларуси начинается подпольное и партизанское движение. К концу 43 года около 60 процентов территории контролируется «народными мстителями». Это ставило православный клир перед выбором. Один неверный шаг — и гибель от рук карателей или партизан.
«Ибо лучше нам умереть в сражении, нежели видеть бедствия нашего народа и святыни» — эти слова из Ветхого завета, стали призывом для многих пастырей.
Отец Николай Устинович служил в годы оккупации в Гончарах, что под Лидой. Он заступался за тех, кого подозревали в связях с партизанами. Тем самым ставил под угрозу и собственную жизнь, и жизнь всей деревни.
Отец Николай — выпускник варшавского университета — знал в совершенстве немецкий язык, поэтому общий с оккупантами находил быстро. Его часто допрашивали о связях с партизанами. Как мог, помогал людям. Мужа Елены Ивановны спас от расстрела.
Устиновича предали свои же, местные. Его обвинили в связях с фашистами. После 25 лет лагерей отец Николай вернулся служить в родные Гончары. Но советская история о многом предпочитала молчать.
ЧАСТЬ 2
На 12-ый день Великой Отечественной войны в газете «Правда» публикуется речь Сталина к народу. «Братья и сестры!» — по православному обратился вождь к советским людям. В минуту страшной опасности вспомнил «отец всех народов» о Боге. Летом 41-го сворачивается антицерковная пропаганда. 4 сентября 43 года Иосиф Виссарионович принимает в Кремле трех иерархов и заключает с ними что-то вроде мирного договора. Это был ответный ход Сталина Гитлеру.
- В 44 году, когда освободили Беларусь, Сталин уже не мог проводить открыто антирелигиозную политику – в глазах людей он не мог выглядеть хуже Гитлера. Невольно оказался пособником этого процесса восстановления храмов. Это политика такая была, говорит кандидат богословия иерей Федор КРИВОНОС.
Со второго месяца войны в Беларуси начинается волна церковного ренессанса благодаря двум монахам с Жировицкого монастыря. Архимандрит Серафим Шахмуть вместе с иерем Григорем Кударенко по поручению митрополита Понтелеймона Рожновского на протяжении нескольких лет восстанавливают церковную жизнь в безбожной Восточной Беларуси. 44 год прерывает миссионерское путешествие священнослужителей – монахам предъявляют обвинение в сотрудничестве с СД. Начинаются проверки и допросы.
Сегодня в старинную церковь в Гродно к иконе монаха Серафима Шахмутя приходят со своими молитвами потоки верующих. Монах прославлен в лике святых новомученников.
Его же сподвижник Григорий Кударенко, отбыв срок заключения, вернулся в монастырь, где прожил до 89 лет. Только незадолго до смерти он рассказал, что в Восточной Беларуси вместе с отцом Серафимом они возродили 74 храма.
— Есть версия, что его привязали к двум машинам и машины поехали в разные стороны. его просто разорвали. Есть такая версию, но нигде документально это не подтверждено, — рассказывает кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Беларуси Гродненского государственного университета им. Я. Купалы Светлана СИЛОВА.
Молитвы звучали не только в храмах, но и во фронтовых окопах. В атаку шли с громкими криками: «За родину! За Сталина!». Перед боем — молча, крестились и просили божией милости.
-Помню, когда учился в семинарии, в Новгороде мы служили и во время трапезы поднимается человек преклонного возраста и говорит: Владыко Мелитон, а я вот в этот день второй раз родился, — рассказывает епископ Гродненский и Волковысский Артемий. – Он при штабе работал старшиной и было — они сидят и слышат тишина мертвая – и черное небо.
Немцы летят на передовую бомбить наши войска. Дикий свист. Чувствует, что летит смерть. Упал и стал молиться. Офицер голову спрятал под печку, несмотря на свои погоны красноармейские. Тоже кричал: «Господи, помилуй» или «Отче наш». А ребенок стал метаться в страхе, а мать его схватила и поставила в углу под иконами. Грохот. Все потеряли сознание. Очнулись. Пустырь, нет ни хутора, нашего дома нет. Угол сохранился с иконой и рядом мать стоит с ребенком и молится. И мы под печкой с офицером сидим живые и здоровые. Только я заикаюсь, а он поседел.
После войны, награжденных героическими медалями офицеров, судьба приводила к вере в Бога. На всю жизнь.
- Многие возвращались из армии в гимнастерках, в шинелях, и приходили в наши духовные школы. Это было и в Москве и в Жировицах. Приходили многие прямо с фронта или отслужив службу в армии и садились за парту. Проходили курс наук богословских, в том числе, и становились священнослужителями, рассказывает митрополит Минский и Слуцкий Патриарший Экзарх вся Беларуси ФИЛАРЕТ.
Дмитрий Хмель участвовал в освобождении Беларуси и Прибалтики. Был тяжело ранен, но вернулся на фронт перед битвой за Кенигсберг. Он дал себе обещание: выживу – пойду служить на славу Бога. И вот уже как 65 лет на его груди рядом с боевыми наградами мирно сосуществует крест православного священника.
Вера помогала в самые тяжелые минуты. В 1942 году митрополит Сергий обратился ко всем верующим с просьбой о пожертвовании средств в помощь Красной Армии. Собранные деньги пошли на создание военной техники, которая, позже, участвовала в освобождении Беларуси.
Трагично сложились судьбы священников. Многих убили фашисты за связь с партизанами, мноигих — партизаны за связь с гитлеровцами. А когда пришли освободители, началась другая война. Тихая, почти всегда безмолвная, но не менее жестокая. Советская власть искала врагов народа. И находила.
- Все, кто был в оккупации, их всех обвиняли в антисоветской пропаганде. 58 статья. Очень много их было репрессировано. Все прошли проверку. И в 44 году им начали давать серьезные сроки. И если Серафиму Шахмутю дали 8 лет. То потом с 45 года давали 25 лет лагерей. Судьбы очень трагические следственные дела дают многое для осознания того, что происходило в оккупацию. Там всегда был вопрос: расскажите о вашей антисоветской деятельности в году оккупации. На что священники отвечали: я не занимался антисоветской деятельностью, я занимался пастырским служением и рассказывал, в чем именно заключалась пасторство, — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Беларуси Гродненского государственного университета им. Я. Купалы Светлана СИЛОВА.
– Это последняя война – это тоже нам было испытание, — говорит митрополит Минский и Слуцкий Патриарший Экзарх всея Беларуси ФИЛАРЕТ
Выражаем благодарность
Белорусскому Экзархату и Минской епархии и лично отцу Алексею Шинкевичу и Андрею Александровичу …
Жировицкому Св.Успенскому монастырю и лично отцу Вениамину и брату Агапию за предоставленные материалы
Гродненской епархии и лично Владыко Артемию
Выражаем сердечную благодарность
отцу Вячеславу и отцу Чеславу
Светлане Силовой
Автор: Александра Кулакова
Режиссер: Андрей Лескин
Операторы: Андрей Дук, Павел Романеня
http://www.ctv.by/proj/~group__m11=279~page__n1101=1~news__n1101=20567