Кто не боится смерти? Кто думает с равнодушием о том, что наступит день и он умрет? Наверное, таких людей найдется немного. Что же делать с этим страхом? Нужно ли с ним бороться и если да, то как? На тему страха смерти Психологический Навигатор побеседовал с психологом Владимиром Баскаковым, автором метода «Танатотерапия».
Психологический Навигатор: Действительно ли страх смерти – базовый страх человека?
Владимир Баскаков: Смерть — один из глубинных страхов, потому что смерть затрагивает жизнь. Да, страх этот есть, и надо попытаться в этом разобраться. Начну с того, что есть психология страха смерти, и есть физиология страха смерти. Что касается физиологии – она вся позитивна, со знаком плюс. Это базовый инстинкт, который сохраняет нам жизнь и даёт возможность избежать опасности.
ПН: Этот же инстинкт есть и у животных?
ВБ: Не стоит сравнивать человека и животное, потому что от животного в нас уже мало что осталось. Когда животное пугается, то ответом на испуг являются понятные, живые реакции. Первая реакция – замирание. Хрустнула ветка – животное замирает и ждёт, что произойдёт. Вторая реакция – животное убегает. Третья реакция — агрессия, схватка. Все эти реакции – живые, то есть тело животного мобилизуется, оно похоже на пружину, которая то сжимается, то разжимается.
В отличие от животного, тело испугавшего человека рассыпается на части. Подкашиваются колени, сердце сдаёт. Выключаются очень многие телесные каналы, например, может уйти канал зрения. Человек может буквально перестать видеть, чтобы не встретиться с опасностью. Страх не интегрирует, а рассыпает тело человека. Именно поэтому важно в теле человека поддерживать животные реакции на страх, в том числе на страх смерти.
Возможно, животные имеют здоровые инстинкты, потому что у них есть большое преимущество – они не относятся к факту смерти экзистенциально, не относятся к смерти, как к трагедии.
ПН: А зачем вообще нужны эти инстинкты человеку?
ВБ: Ну, если вы вообще избавите человека от страха смерти, то он через минуту окажется под колесами машины. Страх нужен, но не разрушающий, а здоровый, природный. У человека в процессе социализации все природное исказилось. И он в абсолютно естественных обстоятельствах (ведь жизнь действительно полна опасностей!) может начать рассыпаться и психологически самоуничтожаться.
ПН: А как можно поддержать в человеке животные, здоровые инстинкты?
ВБ: Например, важно научить человека правильно дышать в минуту опасности. Ведь что происходит? В минуты опасности у нас дыхание замирает или мы начинаем дышать животом. Дыхание становится контролируемым, социальным. А животные в момент опасности начинают раздуваться, увеличиваться в размерах, проявлять свою силу. Есть старое поверье, что сила сидит в грудной клетке, а отнюдь не в мышцах, не в бицепсах и т.д. Чем больше у человека исконно животной силы, тем шире у него грудная клетка.
Важно знать, какие телесные процессы в этот момент блокируются, и с этим работать, помогая человеку на телесном уровне стать более здоровым и природным.
ПН: Вы сказали, что надо отличать физиологию страха смерти от психологии страха смерти. Что такое психология страха смерти?
ВБ: Психология страха смерти – это вторая составляющая страха смерти. И она является как раз неполезной, негативной. Это то, что лишает нас жизни. Мы столько времени уделяем этому страху, что забываем жить. Но ведь страх смерти – это нонсенс! Человек боится того, чего не знает. Мало того, у тех, кто прошел через клиническую смерть – позитивные впечатления. Вспомним, в «Повести об Иване Ильиче» Льва Толстого герой до последнего момента испытывает не просто страх, — ужас перед смертью. И вдруг читаем: «Какое счастье! А смерть? Где ты, смерть?». То есть уже совсем на подступах к смерти человек вдруг понимает, что смерть не страшна. Но для понимания этого действительно нужно умереть. Поэтому на наших сеансах танатотерапии (от греч. thanatos — смерть и therapia — лечение, уход, забота) мы в некотором смысле моделируем процесс умирания, в результате чего наши клиенты зачастую восклицают как толстовские Иваны Ильичи «Так вот оно что…»
ПН: Все ли люди подвержены страху смерти?
ВБ: Проще сказать, кто ему не подвержен. Во — первых, это дети. Конечно, ребенок может знать, что такое смерть: он птичку похоронил, он помнит, что у него бабушка в прошлом году умерла. Но смерть не затрагивает ребенка экзистенциально, не имеет отношения к нему лично! В какой-то момент ребенок, разумеется, осознает, что смерть коснется и его. Это колоссальный шок: «Неужели я умру?». Все мы через него прошли.
В чём же механизм «бессмертия» у детей? В отсутствии «зазора» между реальностью и ребёнком. Детский мир – это полная включенность в окружающий мир. Ребенок как будто сливается с миром, всем своим существом отзываясь на все происходящее в нем. Поэтому и смерть не страшит – она часть этого мира.
Вторая категория людей, не подверженных страху смерти – это влюбленные. Не случайно влюбленные презирают смерть и почти что глумятся над ней – хохоча идут на эшафот, становятся к стенке. Здесь действует тот же механизм, только мир влюбленных – это отсутствие «зазора» между одним человеком и другим, полная принадлежность другому человеку. И смерти как разрыву, переходу здесь также нет места.
Третья категория – это люди, выбравшие путь воина. Здесь имеется в виду способность нахождения максимальной жизненности как в актах жизни, так и в моменте смерти. Это торжество жизни в момент смерти! Это кульминация жизни.
В Америке есть несколько центров « Развития через умирание», куда свозят раковых больных, от которых уже все отказались. С ними ведется определенная работа в результате которой они начинают осознавать, что та колоссальная боль, которую они испытывают — и есть настоящая жизнь. И когда происходит это осознание, случаются интересные вещи. Первое – уходит боль. Умирают эти больные уже без боли. И второе. Умирая, они оставляют после себя совершенно удивительные тексты. Например, как написала одна женщина: «Спасибо этому раку за то, что я наконец-то осознала себя максимально живой».
Итак, если нам ведом страх смерти (не физиологический страх смерти!), если он лишает нас спокойствия, то значит, что мы не дети, не влюбленные и не воины. Значит мы не принадлежим миру, как он нам (дети), мы не есть одно целое с другимдругими (влюбленные) и наконец, мы не находим жизненности в каждом акте жизни, в том числе и в смерти (воины).
ПН: Если мы уже не дети и, допустим, не влюбленные. Можно ли достичь уровня осознания смерти как кульминации жизни, то есть встать на путь воина?
ВБ: Конечно. К сожалению, сейчас мы отошли от традиции так называемой «правильной» смерти, когда она именно так и воспринималась – как естественная часть жизни.
Существовала целая традиция правильной смерти, и она была связана с лёгкой смертью, без мучений, без страданий, без агонии. Люди задолго готовили себя к смерти, готовились при жизни, одежду шили заранее, всё на глазах у детей, которые из любопытства спрашивали: «мама-папа, почему ты всё носишь, а это не носишь?», указывая на эту одежду. «А это на смерть мою», — отвечали родители. Поэтому дети осознавали две важные вещи. Первая: смерть не страшна, ведь родители спокойно об этом говорят! Вторая: к смерти можно подготовиться. И смерть в этом плане выступает хорошим помощником, обращая наше внимание на жизнь. Поэтому девизом танатотерапии является «никогда не поздно начать жить», потому что если ты действительно жил, а не существовал, то не будет страха перед смертью осознать: «жизнь прошла мимо меня».
ПН: Почему, несмотря на всеобщий страх смерти, она обладает такой притягательностью? Люди любят говорить об этом, снимается много фильмов, где есть смерть, пишутся книги об этом?
ВБ: Да, смерть обладает притягательностью. Почему так? Потому что в месте, где присутствует смерть, мы себя ощущаем живыми. Отсюда и завершение похоронных обрядов — радость. Потому что нужно иметь ответственность и честность признаться себе, что в том месте, где мы хороним (даже если это близкий вам человек и мы испытываем колоссальное отчаяние), там, тем не менее, присутствует и радость: ведь я-то остаюсь в живых! Кстати, существует версия, что мы берём домашних животных и их любим, лишь только потому, что они умрут раньше нас.
Что касается книг и фильмов, то за неимением большого количества реальной смерти вокруг (сравним с тем, что происходило во время войны, например) люди нуждаются в симулякрах. Эти симулякры реализуют потребность в контакте со смертью, пускай не с настоящей, а хотя бы книжной.
ПН: Так как же все-таки избавиться от страха смерти?
ВБ: Танатотерапия работает как с телом, так и сознанием. Не буду рассказывать все детали, но важно понять, что в результате этой работы клиент обретает определенный контакт со смертью, в результате чего она перестает казаться монстром, которого следует бояться. Сама по себе смерть перестает пугать и от этого очень хочется жить!