Часть1: Бог есть!
Цикл статей об одном из самых известных инвалидов.
Говорят, Бог посылает людям испытания для того, чтобы они могли подняться на одну ступеньку выше. Посланное Стивенсону испытание — тяжелые болезни. Его здоровье было настолько слабым, что даже легкая простуда могла закончиться для него трагически. А простужался он едва ли не каждый месяц. И тогда — знакомые неприятности: и трясущая лихорадка, и внезапные обмороки, и судороги ног, и тяжелая одышка, и удушающий кашель. А тут еще и кровохарканье открылось — туберкулез! Но болеть нет времени — женатому человеку нужно зарабатывать деньги, чтобы прокормить жену и детей. И потому, как бы тяжко тебе ни было, приходится браться за перо и работать. «Если вы думаете, что трудитесь больше, чем все, значит, вы такой же, как все!» — цитирует он самого себя и принимается за работу. Работа, любимая работа — вот спасение и смысл жизни!
Новая беда едва не лишила его самой работы: у Стивенсона отнялась правая рука… Ну что ж, значит, будем писать левой рукой! Выводя слово за словом левой, он волнуется только об одном: таким способом много не напишешь, а значит, и не заработаешь. Выход нашла Фэнни. Она стала записывать под диктовку мужа, став одновременно его стенографистом и литературным секретарем. Казалось бы, проблема решена, но не тут то было: после одного из приступов у Стивенсона отнялась речь… В довершение ко всему у него разыгрались ишиас и ревматизм, а также стали гноиться глаза. Теперь ему нельзя ни писать, ни читать, ни разговаривать, ни ходить. Оставалось только лежать день-деньской и ждать, пока ему не дадут снотворное.
Казалось бы, выхода нет. Все, что ему осталось — тихо доживать свой век, горстями глотая таблетки и обезболивающее. Но, может быть, вы когда-нибудь слышали об упрямцах, которые упав, всегда пытаются подняться? Которые не умеют или не хотят признавать себя побежденными и сражаются до тех пор, пока не погибнут или не добьются своего? Старая истина гласит: кто не сдается, того не побеждают. Что же делает Стивенсон? Он учится диктовать на языке глухонемых — одной рукой! Вот уж, действительно, «о мужественное сердце разбиваются все невзгоды», как утверждает восточная мудрость.
«В течение четырнадцати лет, — писал Стивенсон за год до смерти, — я ни одного дня не чувствовал себя здоровым, я просыпался больным и ложился в постель измученным, и все это время я трудился, не отступая от своего долга и намеченного пути. Я писал в постели, писал, когда у меня шла горлом кровь, писал, когда у меня от слабости кружилась голова, и мне кажется, я с честью поднял перчатку, брошенную мне судьбой, и одержал победу в битве с жизнью…».
Десятки раз его жизнь была на волоске от смерти. Но всякий раз каким-то невероятным образом он выкарабкивался, снова падал в бездну и снова поднимался, выходя победителем в, казалось бы, абсолютно безнадежных ситуациях. Этот чудодейственный сплав воли и мужества дал и такой же фантастический результат: к нему вернулась речь, способность передвигаться и управлять правой рукой, восстановилось зрение и исчезли судороги, но главное — он победил туберкулез. А еще, в качестве моральной награды за проявленную стойкость, в его дверь постучалась самая настоящая литературная слава.
И как тут не воскликнуть после этого: Бог есть!
Часть 2: Мир принадлежит оптимистам!
«Сколько на свете воды и земли! Сколько цветов, мой друг! Мы станем счастливы, как короли, Если посмотрим вокруг!..» — это строки из стивенсовского стихотворения «Счастливая мысль». Один из литературных критиков Стивенсона однажды написал: «Как бы я хотел, чтобы все мы были похожи на Стивенсона! Быть, вполне резонно и справедливо, довольным своим стилем, иметь чистую совесть и бодрость духа и легко относиться к жизни — какое это блаженство!» Этот безвестный критик, вероятно, не совсем осознавал, какой ценой было достигнуто это блаженство.
«Счастье, — утверждал Стивенсон, — отнюдь не великая задача человека, это побочный продукт нашего существования». Существование автора «Острова сокровищ» долгое время требовало напряжения всех сил — физических и духовных.
Многие из книг Стивенсона были созданы не в самые лучшие моменты его жизни — в основном, во время болезней. Так, например, стихи, вошедшие в сборник «Детский цветник стихов», Стивенсон создавал, находясь буквально в двух на него говорилось: «Эти жизнерадостные стихи сочинил тот, чья жизнь легка». Лишь близкие друзья писателя зналишагах от смерти. Когда сборник появился в печати, он вызвал массу восторженных откликов. В одной из рецензий , при каких обстоятельствах была написана большая часть стихотворений «Детского сада стихов». Лежа в темной комнате (врачи настоятельно рекомендовали оберегать больного от яркого света), страдая от нескольких недугов сразу, не имея возможности ни двигаться, ни говорить, левой рукой на листе бумаги он вслепую выводил неровные строчки стихов:
Кофейным омутом — река,
И золотом — песок.
Бежит река издалека,
И путь её далёк.
Зелёных листьев лёгкий флот
На пенистой волне.
Вослед кораблик мой плывёт.
Вернётся ли ко мне?
Его уносит быстрина
В зелёные холмы,
И бьёт кипучая волна
В квадрат его кормы.
Пусть кто-нибудь кораблик мой
За сотни миль найдёт
И водяную пыль рукой
С бортов его стряхнёт.
Многие отказывались верить, что неисправимый оптимист Стивенсон может болеть или от чего-то там страдать. Все это выдумки и только для того, чтобы привлечь к себе побольше внимания — такое мнение разделяли не все, но многие английские критики. Стивенсон вынужден был даже несколько раз публично объясняться, почему он, несмотря ни на что, исповедует оптимизм. «Детство мое, — писал он в одной из таких «объяснительных», — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна Кровати», чем зеленого сада». В ответ же на упрек, почему он воспевает светлые стороны жизни, избегая теневых, Стивенсон пишет, что невольно отворачивается от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Французский историк Франсуа Гизо однажды сказал: «Мир принадлежит оптимистам, пессимисты — всего лишь зрители». Дело вкуса выбирать тот или другой стиль жизни. Только мне кажется, что в стиле, который избрал себе шотландский писатель, куда больше и великодушия, и человеколюбия, и самой жизни. В конце концов, выражаясь словами самого Стивенсона, «мир скучен только для скучных людей».
Часть 3: Сигара прокаженного.
На страницах очерков «Путешествие внутрь страны», изданных в 1878 году, Стивенсон пишет: «Будем по мере сил учить народ радости. И будем помнить, что уроки должны звучать бодро и воодушевленно, должны укреплять в людях мужество». Один из самых блестящих примеров мужества — «100 дней» Наполеона, свергнутого французского императора. Тайно покинув место своей ссылки, остров Эльба, Наполеон с сотней гвардейцев устремился в Париж.
По мере продвижения к столице крохотное войско императора пополнялось ветеранами и добровольцами, но оно было еще слишком мало, чтобы открыто вступать в сражение со стотысячной королевской армией. Ловко лавируя, Наполеон избегает столкновения, всякий раз уводя свою армию в сторону от движения королевских войск. Но вот настает момент, когда две армии все же встречают друг друга. Чтобы не допустить кровопролития (ведь и там, и тут свои, французы; причем большинство из тех, кто сейчас держит его грудь на мушке, еще недавно служили под его командованием), Наполеон отдает своим уланам приказ опустить ружья. И — идет вперед, один, к солдатам короля, уже стоящим на изготове и ждущим только команды «Огонь!»…
На расстоянии пистолетного выстрела Наполеон останавливается. «Солдаты! — говорит он громким и твердым голосом. — Я ваш император. Узнаете меня?» Кто-то из королевских офицеров дает команду: «Вот он! Пли!». Солдаты бледнеют, ноги у них подкашиваются. В судорожно сжатых руках дрожат ружья. Наполеон делает еще два-три шага вперед и открывает на груди зеленый егерский мундир: «Если есть между вами солдат, который хочет убить своего императора, — вот моя грудь!»
И тут раздается неистовый крик: «Виват император!». Королевские солдаты бросают ружья, выбегают к нему из рядов, падают к его ногам, обнимают их, целуют ботфорты и полы его мундира, поднимают его и несут на руках… Вся королевская армия, за исключением нескольких офицеров, переходит на сторону Наполеона! Дело невиданное и неслыханное: один человек победил целую армию!
Однако чудеса мужества встречаются не только на поле брани. Есть героизм и другого рода. Он не столь ярок и впечатляющ, порою вообще неприметен, но требует от человека ежедневных, ежечасных, а порой и ежеминутных усилий для того, чтобы просто оставаться человеком. Возможно, что в этом даже больше величия, чем во всех подвигах военных героев. Вся жизнь Стивенсона, говоря без преувеличения, — почти каждодневный подвиг. И он не только в его стойком сопротивлении физическим недугам. Он — в самом способе его жизни.
Однажды на Гавайских островах Стивенсон стал свидетелем того, как прокаженная девушка ждала под арестом отправки в лепрозорий вместе с матерью, добровольно пожелавшей ее сопровождать, но не уверенной, что ей позволят там остаться. Зрелище это совершенно потрясло Стивенсона. Он ничем не мог ей помочь, но дал деньги, чтобы хоть как-то облегчить ее участь. Стивенсон был глубоко тронут всеобщим горем и плачем, сопровождавшими расставание — гавайцы необычайно привязаны к своим близким. После отъезда девушки, столь потрясшего его, Стивенсон решил не щадить себя и, не взирая на реальную опасность заразиться проказой, поехал в лепрозорий. Он провел там целую неделю, помогая, как мог, его обитателям, «терзаемый ужасными зрелищами, но чувствуя истинный подъем духа при виде такой доброты у беспомощных, такого мужества и альтруизма у больных».
Однажды во время прогулки, Стивенсону встретился один из этих несчастных. Больной шел ему навстречу, и в изуродованных болезнью губах была зажата сигара — единственная роскошь местных мужчин. Несчастный узнал Стивенсона, радостно заулыбался ему и, вынув изо рта дымящийся окурок, протянул его писателю. О том, что проказа заразна, Стивенсону было хорошо известно, но обидеть бедняка, который делился с ним своим достоянием, он не мог. Великолепным жестом он принял сигару и затянулся густым дымом. Затем возвратил прокаженному сигару и, кивнув ему в знак благодарности, пошел своей дорогой.
Этот короткий эпизод — один из примеров повседневного мужества. Американский писатель Терри Андресон так объяснил разницу между военным и бытовым героизмом: «Люди способны вынести почти все, что угодно, если у них нет выбора. Истинное мужество — это когда у вас есть выбор». Выбор не в пользу самого себя, собственного эгоизма и своих интересов — наверное, в этом и есть высшее проявление человеческого духа. Можно привести немало примеров, как в минуты крайней опасности кто-то вел себя так, как Наполеон, Цезарь или Александр. Куда меньше примеров, когда от человека требовалось что-то совсем простое: что-то сказать, или ответить, или, просто, как в случае со Стивенсоном, протянуть руку и взять сигару. На самом же деле здесь требовалось одно: имея выбор, остаться человеком. А это во много раз тяжелее, чем один раз напрячь силы и одолеть врага. О таких героях не часто пишут в учебниках, они, по преимуществу, лица безвестные. Но они есть. И это они нас убеждают: да, человек может все! И — да, человек — это звучит гордо! И благодаря таким людям, как Стивенсон, мы знаем, что это не пустые слова.
Александр Казакевич.
http://www.dislife.ru