После того как хирурги нескольких кировоградских больниц отказались бесплатно ампутировать ступню умирающей от гангрены женщине, ее 73-летний супруг… сделал это сам.
Кировоградские газеты рассказали о столь вопиющем случае, что поверить в реальность произошедшего почти невозможно. 73-летний пенсионер был вынужден самостоятельно отрезать ступню умирающей от гангрены 71-летней жене, после того как несколько месяцев он обивал пороги местных больниц и горздрава, умоляя врачей ампутировать гниющую часть ноги. Медики требовали оплатить операцию. Речь шла примерно о трех тысячах гривен. Таких денег у пенсионеров не было. Бесплатную же медицинскую помощь, на которую так рассчитывал дедушка, предоставлять никто не собирался.
После того как измученный мужчина взял ножницы(!) и сам отнял жене ступню, женщина прожила еще десять дней. Перед смертью она попросила положить отрезанную часть ноги ей в гроб…
«Ткани начали отмирать просто на глазах. За девять месяцев нога превратилась в гниющую массу»
Андрея Дмитриевича Макоту я разыскала на даче. Дедушка возился на грядках, снимая с кустов последние напоенные осенним солнцем помидоры.- Доця, а давай я тебе гарбуза дам! – засуетился Андрей Дмитриевич. – Может, два возьмешь? Смотри, какие мясистые уродили!.. Я почти не сплю. В пять утра иду на огород, начинаю в земле ковыряться.
Воспоминания об умершей жене причиняют старику боль. Закрыв лицо изувеченными артритом руками, он разрыдался.
— Мы вместе 50 лет прожили, – плачет Андрей Дмитриевич. – Когда была золотая свадьба, она уже совсем больная лежала… Наш единственный сын умер четыре года назад. Оля всю жизнь проработала сестрой-хозяйкой в четвертой городской больнице. Когда у жены начала гнить нога, я пошел в эту больницу за помощью. Олю госпитализировали. Завотделением Григорий Иванович хотел нам помочь, очень старался. Но за операцию просили большую сумму… Откуда ж у меня такие деньги? (Какую именно сумму назвали хирурги четвертой больницы Кировограда, дедушка не сказал. Боится, что после этого тамошние врачи откажутся его лечить. – Авт.).
Я обратился в областную больницу. Оттуда направили в первую городскую, потом в третью, потом опять в четвертую… Оперировать никто не хотел. Говорили, что сердце не выдержит. Я просил, чтобы Олю оставили в больнице. Что я с ней дома буду делать? Врачи сказали, что пребывание такой больной в больнице стоит от 600 до тысячи гривен в день! Где мне взять их?! Моя пенсия всего тысяча гривен, у жены – девятьсот. Я инвалид второй группы. Почти все деньги уходили на лекарства. Сбережений никаких.
Ходил на прием в горздрав, потом к заместителю мэра. Просил, чтобы жене сделали операцию. Меня снова направили в третью больницу, а там врачи снова отказались от операции… Если бы у меня были деньги, моя Оля живой осталась бы…
Узнав о тяжелой болезни подруги, бывшая сотрудница Ольги Андреевны помогала Андрею Дмитриевичу ухаживать за больной. Последние девять месяцев Неля Станиславовна неотлучно находилась у постели Ольги Андреевны.
— У Оли развился атеросклероз сосудов на ноге, – говорит Неля Станиславовна. – Сначала потемнел мизинец, потом появилась дырка в пятке. А дальше ткани начали отмирать просто на глазах. За девять месяцев нога превратилась в гниющую массу. Оля мучилась страшно, я колола ей морфий. Так болело, что она умоляла отрезать ей ногу любым способом. Бывало, сяду рядышком, поглажу ее рукой. Она, бедная, вздохнет и говорит: «Спасибо, Неля. Мне уже легче…» До последнего надеялась, что сможет ходить. Мечтала, что ей отрежут ногу, поставят протез…
Последние месяцы ступня болталась на трех черных сухожилиях. Я привязывала ступню бинтами к голени, чтобы не мешала. Оля просила отнять ее. Но я побоялась. А вдруг я что-то нарушу? Или сделаю еще хуже? Нет, говорю, я не буду этого делать. Тогда Андрей Дмитриевич сам перерезал сухожилия…
— Ступня крутилась на сухожилиях, постоянно переворачивалась, – продолжает Андрей Дмитриевич. – И так страшно пахла… Это было невыносимо… Я взял большие ножницы и стал резать. Нет, спиртом не обрабатывал. Просто так резал. Кость не ломал – она уже сгнила. Все было в гною, текло, воняло… Оля немножко покричала и затихла. Потом она попросила, чтобы я положил ступню ей в гроб…
После этого Ольга Андреевна прожила еще десять дней. Все это время отрезанная ступня хранилась на улице в ведре, замотанная в целлофановый пакет.
Перед смертью Ольга Андреевна попросила мужа… простить всех врачей
— С Андреем Дмитриевичем и Ольгой Андреевной мы знакомы лет тридцать,- говорит соседка, попросившая не называть ее имени. – Однажды Андрей Дмитриевич позвал меня, показал страшную черную ступню в ведре: «Посмотри, что мне пришлось сделать». Я не могла на это смотреть. Это так жутко, дико… Боже мой, до чего нас довели в этой стране! После этого я пошла в редакцию газеты «Украина-Центр» и все рассказала журналистам.На следующий день после того, как в газетах появилась информация об этом случае, Ольга Андреевна тихо скончалась. Последние дни женщина почти не приходила в сознание. Перед смертью она попросила мужа… простить всех врачей. Андрей Дмитриевич выполнил другую просьбу супруги: похоронил ее с отрезанной ступней, которую приложил в гробу к ноге.
— Знаете, что меня поразило больше всего? – восклицает подруга умершей Неля Станиславовна. – В последний раз, когда Андрей Дмитриевич отвозил Олю в больницу, врачи даже не разбинтовали ногу! Они ее вообще не осматривали, понимаете?!
Заведующий отделением костно-гнойной терапии больницы скорой медицинской помощи Кировограда Александр Болдурат встретил журналиста «ФАКТОВ» не в лучшем настроении. Его эмоциональный рассказ мы решили не редактировать.
— Меня этим случаем уже замучили, – обиженно говорит Александр Болдурат. – Вы хоть сюда пришли, чтобы врачей выслушать, а местные журналисты такое написали… Сегодня приходила медкомиссия, разбирались. Это после статьи такое началось. Если меня хотят наказать, то я хоть сейчас возьму свой портфель, и пусть сами здесь командуют!
— Вы готовы уволиться?
— Готов! А зачем мне это все нужно? Нам спасибо должны говорить за то, что мы выгребаем социальное дно города! Наркоманы, ВИЧ-инфицированные, бомжи – все идут через нас. И это за тысячу гривен зарплаты! Приносим одежду из дому, чтобы их одевать. На питание больных выделяется одна гривня тридцать копеек в день. Чтобы бомжи в больнице не умерли голодной смертью, мы еще и еду им из дому носим! Так вместо медалей за благородство нам проверки устраивают! Это гнусно.
— Расскажите, в каком состоянии к вам поступила Ольга Андреевна Макота.
— Первый раз ее привезли в декабре 2008 года. У нее была закупорка сосудов на ноге, развилась гангрена. И тут ко мне приходит мой старый товарищ и говорит: мол, эта женщина – жена его брата. Я ему объясняю: там гангрена, ничем помочь не могу. Надо ампутировать ногу выше колена, это единственный способ спасти ей жизнь. Муж этой женщины заявил мне: «Да вы что! О чем разговор! Мы поедем к бабкам, экстрасенсам и все вылечим». В общем, они отказались от госпитализации.
— Сами написали отказ?
— А почему они должны его писать? Он писать не хотел. Сказал: «Я отказываюсь», забрал жену и уехал. Мы написали отказ со слов пациентки. Три врача этот отказ подписали. Подпись пациентки или ее родственника была не нужна.
— Вы называли дедушке стоимость операции по ампутации ноги?
— У нас никто не говорит пациентам: мол, вы мне должны деньги! Родственникам больных дают списки лекарств и называют стоимость расходных материалов во время операции, это от 200 до 500 гривен. Спрашиваете, во сколько обойдется подобная операция? Ну, расходные материалы где-то 250 гривен, плюс медикаменты в пределах тысячи гривен. Примерно полторы тысячи гривен.
«Держать бабку в отделении было невозможно. Воняла страшно. А если бы в палату к вашему родственнику такую больную положили?»
— В августе этого года мне снова позвонил друг, – продолжает Александр Болдурат. – Попросил еще раз осмотреть жену его брата. Я удивился: «Она что, еще жива?» Видимо, болезнь развивалась по типу сухой гангрены. Поэтому сразу бабку не убила. Я приехал к ним домой, осмотрел бабульку. Она была уже никакая: печень висит, отечность, мочи нет, заражение крови, стопа черная, некроз от колена, вонь… Только опарышей (личинок мух. – Авт.) не было. Бывает еще и такое.
Я сказал, что операцию она не выдержит: сепсис в необратимой фазе. Даю всего один процент из ста. «Ладно, привози, – говорю другу. – Если успеем, завтра сделаю операцию». Дед задает вопрос: «Во сколько это мне обойдется?» Я навскидку назвал сумму – две или две с половиной тысячи гривен. Дед говорит: мол, в областной больнице просили за операцию три с половиной тысячи гривен. «Мы, наверное, к вам поедем, – говорит. – У вас дешевле». Привезли бабульку, мы начали ее капать, приготовили операционную. И вдруг у нее рухнуло давление, и она начинает умирать. Как говорил один профессор, «на трупах наша кафедра не оперирует». Я объяснил дедушке, что во время операции его жена умрет, а с того света мы ее уже не вытащим. «Ну, тогда я забираю ее домой, – говорит он. – Только отрежьте ей стопу». Как я ее отрежу? И что мне потом с ней делать? Надо же как-то эту стопу оформить!
Дедушка забрал бабку домой. Она села в свое кресло, очухалась. Через три дня дед пошел в горздрав и потребовал, чтобы за бабулькой кто-то ухаживал. «Скорая» опять привезла ее к нам. Состояние больной еще хуже, чем было. Ампутация ноги противопоказана. Держать ее в отделении невозможно – воняет страшно. Если бы в палату к вашему родственнику такую больную положили? Понимаете, да? Я дал деду список лекарств, он удивляется: мол, это каждый день надо столько покупать? Нет, говорит, у нас таких денег нет, забираю жену домой… В итоге: медицинская комиссия, нервотрепка, переживания. А с другом я теперь вообще не разговариваю…
Заведующий отделением урологии больницы скорой медицинской помощи Кировограда, председатель комиссии по здравоохранению и социальной защите при горсовете Виктор Мягкий инициировал создание медицинской комиссии для расследования этого случая. Поначалу чиновники его идею не поддержали, но после шумихи в местной прессе комиссия начала работу.
— Я работаю в больнице 38 лет, но о такой дикости слышу впервые! – говорит Виктор Мягкий. – Мой коллега мотивирует отказ в операции тем, что у бабушки, мол, было слабое сердце. Однако женщина прожила в состоянии общей(!) интоксикации организма целых девять месяцев. Она наверняка выдержала бы операцию. Этот случай грозит врачу уголовной ответственностью за неоказание медицинской помощи в полном объеме, что повлекло тяжкие последствия или привело к смерти. Это серьезно…
Еще несколько лет назад я поднимал вопрос об отказах в госпитализации. Однако медицинская комиссия меня не поддержала. Проблема в том, что койки в отделениях пустуют, а больных не госпитализируют. Зайдите в любую больницу в пятницу вечером или на выходные: палаты полупустые. Наша система здравоохранения приучила врачей, чтобы их просили, умоляли госпитализировать больного и оказать ему медицинскую помощь. Медиков приучили ждать оплаты их труда от родственников пациентов. Наши врачи работают в нечеловеческих условиях, это правда. Но, если ты дал клятву Гиппократа, ее надо выполнять…
P.S. Медицинская комиссия, расследующая случай неоказания медицинской помощи Ольге Андреевне Макоте, продолжает свою работу.
ужас