Алиса Соммер ни на что не жалуется и утверждает, что каждый день в жизни красив и только в старости понимаешь, как прекрасна жизнь. И это притом что она давно перевалила за сотню и очень много пережила. Значит ли это, что оптимист не становится «дряхликом»?
Старая пианистка и тигры с тыквами
Это 12-минутное видео под мрачным названием «Алиса, танцующая под виселицей» (Alice Dancing Under the Gallows) собрало на момент написания этой статьи 1 226 847 просмотров.
Оно перегнало даже «Хеллоуин большой кошки» (Big Cat Halloween — 1 092 984), в котором тиграм в зоопарке подбрасывают мячики-тыквы, а они выскальзывают из пасти. Ясное дело, всем весело и любопытно. Если бы тигры могли говорить, они бы, наверно, выразились так: «Р-р-р-р-р! Какой кайф! Догоняешь эту круглую хреновину, только надкусишь, а она хрясь! — и выскользнет. Опять гонка — опять неудача. И наконец крепко схватил в лапы — и надкусил! Гм-м-м… Не очень-то вкусно… Но зато весело!»
Но что такого в этой старой женщине, играющей на фортепьяно в лондонской квартире?
Мы навещаем Алису
Мы с женой, Леной Макаровой , навестили Алису Соммер (по-немецки — Ализу Зоммер) в Лондоне, когда ей был всего 101 год.
Алиса, маленькая и подвижная, встретила нас в прихожей своей лондонской квартиры и тут же усадила пить чай на кухне. И засыпала вопросами. Чем мы занимаемся, что делают дети, почему оказались в Израиле, какова там ситуация и так далее.
Её неуклюжий английский сильно отдавал немецким с примесью чешского. Немного опешившие, мы добросовестно рассказывали о себе. Время от времени мы пытались задавать вопросы, но она их легко перекрывала своими.
Было видно, что разговор с нами приносит ей удовольствие. Помню, что Алиса звонко смеялась, хотя мы вряд ли могли сообщить ей что-нибудь особенно смешное, хотя бы о той же израильской обстановке, — теракты самоубийц следовали тогда один за другим.
Она нам немного, но опять же с видимым удовольствием поиграла, а потом извинилась — у неё бассейн.
Ощущение какой-то лёгкости и беззаботности не покидало нас всё то короткое время, пока мы были с Алисой. Так мы и вышли на улицу — растерянные, но с лёгкой душой.
Позже, в видеоролике, с которого я начал, Алиса скажет: «Я люблю людей. С ними можно говорить обо всём. Интересно всё про них узнавать».
Игра и оптимизм
«Человек лишь тогда человек вполне, когда он играет», — говорит Фридрих Шиллер, обижая при этом котят, щенят и прочих, включая и тигрят, играющих с тыквами.
Когда-то, давным-давно, маленький сын Федя сказал: «Пап, ты знаешь, почему я буду жить долго — я играть люблю». И стал-таки клоуном (С. Макаров. Что у клоуна впереди?).
— Каждый день в жизни красив, — говорит Алиса. — Я родилась с чувством оптимизма, а если ты оптимист, не жалуешься, видишь только доброе, тогда все тебя любят.
Алису, рождённую в начале ХХ века, действительно любили все. Она училась музыке у матери, затем у прекрасных учителей, рано начала выступать, гастролировала с сольными концертами по всей Европе.
Зоопарк наоборот
Но вот случилось невероятное: в просвещённой Европе, в самом её центре, был построен зоопарк наоборот: звери посадили людей в клетку. Но отнюдь не для того, чтобы ими любоваться.
Алиса попала в эту клетку вместе со всеми европейскими евреями, не успевшими бежать. Зоопарк для людей был хорошо продуман и организован. Вот, например, транзитный лагерь-гетто Терезин (Терезиенштадт) (1941—1945). В этот гарнизонный городок, очищенный от семитысячного чешского населения, немцы согнали 140 тыс. евреев из Центральной и Западной Европы. В соответствии с первым правилом управления, требующим совмещения функций, Терезин выполнял сразу несколько задач. Как фильтр-отстойник лагерь помогал регулировать приток еврейской массы, подавая её нужными порциями, будь то на убийство в газовой камере Освенцима или на убийственную работу в трудовых лагерях.
Система была устроена так, что надежда оставалась всегда: никто, например, не знал заранее, как проходит смертельная селекция, и её критерии постоянно менялись. Да и отобранные на смерть до последней минуты думали, что «этого не может быть».
Важнейшую роль играла дезинформация. Всех отправляемых на восток (то есть в Аушвиц) успокаивали тем, что они едут на строительство нового, улучшенного лагеря. Терезинский клапан работал только в одну сторону. Для создания «положительной обратной связи» оставленных в живых в Освенциме заставляли писать открытки в 30 слов оставшимся в Терезине, что, дескать, всё в порядке, мы работаем и довольны жизнью.
Концлагерь как пиар-объект
С другой стороны, Терезин служил, как сейчас говорят, пиар-объектом. Его посыл был в том, что, дескать, евреи, спасённые от ненависти народов — немцев, чехов и так далее, — живут не тужат под защитой доброго эсэсовского дядюшки-коменданта в «еврейском поселении», подаренном им аж самим фюрером. Здесь не было тотального уничтожения (хотя десятки тысяч умерли от скученности, голода и болезней) и были разрешены «культурные мероприятия».
В результате голодные интеллигенты за три года, с конца 1941-го по конец 1944-го, создали мощную концлагерную культуру. Режиссёры, композиторы, музыканты, художники, учёные, поэты сочиняли и исполняли музыку и стихи, ставили спектакли и кабаре, преподавали рисование, экономику и даже русский язык (!), читали многочисленные доклады по философии, религии, истории, математике…
Оптимистка в концлагере
Алиса, как и все остальные, голодала, работала физически (иначе не получишь пайка). Но её поддерживал тот самый оптимизм: «О, здесь можно играть музыку! Значит, всё не так уж плохо».
С другой стороны, эта легкомысленная оптимистка проявила недюжинную ответственность во всём, что касалось сына Рафаэля. Как он потом вспоминал в своей книге, мама грела его своим телом и вообще создала вокруг него какой-то кокон безопасности и уюта, так что он так и не почувствовал всего кошмара той жизни. [Забота о детях в лагере — особая тема, я отсылаю читателя к книге «Я — блуждающий ребёнок. Дети и учителя в Терезине» (Е. Макарова, С. Макаров. Крепость над бездной. Книга 2. Мосты культуры. М., 2005).]
Мы до сих пор не знаем, как Алисе и её сыну удалось избежать депортации, особенно осенью 1944 года, когда «ликвидационные транспорты» увезли в Аушвиц больше 18 тыс. именно элиты, которая была уничтожена целиком, без селекции.
Не исключено, что у Алисы был покровитель — эсэсовец-меломан. Эсэсовцы, как и, допустим, сотрудники НКВД, были разными — были и брутальные хамы, и вполне вежливые, воспитанные, элегантные, в красивых мундирах. Именно о таких вспоминает Алиса в видеоролике:
«Как-то раз ко мне в комнату постучались нацисты. Спрашивают: «Можно войти?» — «Входите», — говорю. Я не умею ненавидеть. Ведь ненависть приносит только ненависть», — добавляет она.
Эдит
Продолжая разговор о феноменальных «дряхликах», даю слово Эдит Штайнер-Краус. Ей «всего-навсего» 97 лет, живёт в Иерусалиме. Она тоже была известной пианисткой в Европе, потом в Терезине, а потом долгие годы — педагогом в Израиле. О ней — целая глава «Наша соседка Эдит Краус» в той же книге «Искусство, музыка и театр в Терезине».
Эдит после инсульта уже не может играть, кроме того, она почти ослепла. «Алиса умеет радоваться жизни, — рассказывает нам Эдит про свою подругу. — По ней, сама жизнь — это подарок, она никакие горести не принимает близко к сердцу. Она пережила столько смертей, даже смерть своего сына, и продолжает улыбаться, принимать у себя гостей. А я всё чего-то жду и волнуюсь…»
Дряхлик — маяк?
Итак, возвращаясь к главной героине, с одной стороны, её популярность понятна: это типичная история успеха — success story. «Она такое пережила — и всё ещё живёт!» Человечеству всё ещё (слава богу) нужны моральные образцы — как маяки судну, — чтобы не блуждать в потёмках жизни. Однако дряхлик в виде образца для подражания — в наше время дело необычное. Это когда-то восхищались мудрыми христианскими старцами и могучими стариками Львом Толстым и Бернардом Шоу.
Все те качества, за которые Рельштаб хвалит игру Мендельсона: лёгкость руки, уверенность, завершённость и чёткость переходов, огонь и фантазия — присутствуют в игре Эдит Штайнер-Краус. Вряд ли можно вообразить эту сонату более прекрасной, будь она даже исполнена юным Мендельсоном. (В. Ульман. Вечер фортепьянной музыки Эдит Штайнер-Краус. Цит. по упомянутой книге «Искусство, музыка и театр в Терезине». Виктор Ульман (1898—1944) — выдающийся композитор довоенной Чехословакии, автор написанной в лагере оперы «Император Атлантиды», ставящейся ещё и сегодня.)
«Суперстар» Алиса диаметрально противоположна идеалу современной цивилизации — вечно юному, красивому, телесному. Сравните её хотя бы с Мадонной! (И музыку тоже.)
Подобно ученикам и ученицам Саши Галицкого в «Дряхликах-2», Алиса и Эдит живут в пространстве-времени искусства, и это помогает им сопротивляться дряхлости и маразму. И очевидно побеждать, пусть временно.
«Только в старости понимаешь, как прекрасна жизнь», — заявляет Алиса.
Интересно, что в какой-то момент видео Алиса обратилась к религиозным мотивам, хотя это на неё ну совсем не похоже.
Голос Алисы за кадром, во время игры: «Бетховен — чудо. Его музыка — не только мелодия. То, что внутри… Как это наполнено! Это полно. Это интенсивно. Феноменально!» (Она произносит по-немецки: «Феноменаль!»)
И в другом месте, ещё более открыто: «Музыка — это религия. Это Бог».
А ведь и в самом деле, из всех искусств музыка к Богу ближе всего. Но только хорошая. А плохую — ну её.
Обратная сторона
Хотел закончить на этой мажорной ноте, но понял, что это нечестно и, в сущности, неправильно. Старость — это всё равно страдание, даже с искусством. Правда, в разной степени, ведь любой старик — это individual case, и обобщение всегда чревато.
Лакированный образ старости может быть не менее лжив, чем плохая реклама. (То есть, по-моему, почти вся реклама.) Этого не надо забывать, восхищаясь нашими героями-дряхликами.
Один из смертных грехов нашей цивилизации — принцип удовольствия и, соответственно, стремление избежать негатива.
Конрад Лоренц, выдающийся австрийский учёный, пишет: «Кто избегает страдания, лишает себя существенной части человеческой жизни. У ряда культурных групп стремление любой ценой избежать печали вызывает причудливое, поистине жуткое отношение к смерти любимого человека. У значительной части населения Соединённых Штатов она вытесняется в смысле Фрейда: умерший внезапно исчезает, о нём не говорят, упоминать о нём бестактно — ведут себя так, как будто его никогда не было. Ещё ужаснее приукрашивание смерти, которое заклеймил в своей книге «Возлюбленный» самый жестокий из сатириков, Ивлин Во. Мертвеца искусно гримируют, и считается хорошим тоном восхищаться, как он прекрасно выглядит» [К. Лоренц. Тепловая смерть чувства. Из книги «Оборотная сторона зеркала» (М., 1998)].
В другом месте Конрад Лоренц подчёркивает, что принцип удовольствия ведёт к инфантилизации современного человека: «Детские качества принадлежат, без сомнения, к предпосылкам возникновения человека. Имеется серьёзное подозрение, что к этим генетически обусловленным процессам могут присоединиться процессы, порождённые культурой. Нетерпеливое требование немедленного удовлетворения желаний, полное отсутствие ответственности и внимания к чувствам других — всё это типичные свойства маленьких детей, им вполне простительные. Терпеливая работа для далёкой цели, ответственность за свои поступки и внимательное отношение даже к далёким людям — таковы нормы поведения, характерные для зрелого человека» (К. Лоренц. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества).
Как бы там ни было, поздравим феноменальную оптимистку Алису Соммер с 107-м днём рождения, который приходится на пятницу, 26 ноября. По еврейским обычаям ей полагается жить ещё как минимум 13 лет — до 120, то есть до 2023 года. А дальше как получится.
классно